Главный день - Страница 33

Заодно быстренько его обыскал, найдя телефон, американский паспорт, портмоне (с удостоверением «Central Intelligence Agency» и жетоном), кобуру для пистолета, в кармашке которой лежал запасной магазин, початую упаковку «Orbit», коммуникатор, три кредитки, толстенькую пачку баксов, связку ключей и прочую мелочь, обычно таскаемую в карманах. Кстати, что интересно — в паспорте и удостоверении была фотография одного и того же человека, но вот имена стояли разные. По общегражданским документам этот хмырь был Эдвином Вудхаймером, а вот в цэрэушной ксиве он же назывался Майклом Пирком. Самое смешное, что две кредитки из трех соответствовали этим именам. А вот на третьей, лежащей в отдельном кармашке, вообще значилась принадлежность к какому-то Алексу Керри. Ну это ничего, разберемся ху из ху…

Пока обхаживал первого в своей жизни настоящего пленного, появилось время ответить на радиопризывы Чижа. Со скрытой гордостью доложил ему, что бежавший взят живьем, и услышал в ответ:

— А у нас все плохо. Февраль убит, командир ранен. Оставайся на месте, мы сейчас подойдем.

От этого известия чуть не выронил просматриваемые документы. Вот гадство, я ведь считал, что в самом худшем случае ребят просто подранили. Вернее, что они, попав под близкий разрыв гранаты, получили контузию. Хотя — нет. Вдвоем под одну гранату они бы не попали. Не та подготовка. Да и Ванька, когда предыдущий раз со мной связывался, говорил лишь про Богдана. Что же там произошло? Неужели этот козел, который сейчас валяется у меня под ногами, оказался настолько ловок, что сумел поймать врасплох двух зубров, прошедших не одну войну?! Но как?

По рации этот вопрос я, разумеется, выяснять не стал, а, вытягивая шею, принялся высматривать поднимающихся снизу ребят. Ну а попутно, прикинув, что нам понадобится для переноски раненого, срубил две длинные жерди и напялил на них извлеченную из рюкзака плащ-палатку, с нашитыми на нее лямками. Только закончил сооружать импровизированные носилки, как увидел Чижа и пришедшего ему на помощь Цыгана, которые тащили на себе остальных членов группы.

Никаких охов, ахов и прочих проявлений чувств, разумеется, не было. Федька при виде очнувшегося к этому времени «языка» лишь кивнул и начал сгружать раненого командира на носилки. А Иван, аккуратно положив мертвого Февраля на землю, тяжело отдуваясь, сказал:

— Надо валить отсюда побыстрее. Только мы с таким грузом далеко не уйдем…

Ступка, который пристраивал в ногах Ивлева небольшой серебристый чемоданчик, выпрямился и ответил:

— Богдана до балки донесем и там сховаем. Позже за ним вернемся, — и уже обращаясь ко мне, кивнув на американца: — Этот мудак — ходячий, или ты его подстрелил?

Я успокоил:

— Ходячий, ходячий! Куда он денется? Просто по башке разок получил и все. Вон — уже очухался. И он не просто сам пойдет, а сделает все, что ему скажут…

После чего, пинком заставив подняться Эдвина-Майкла-Алекса, ухватил его за ворот и прошипел по-английски в перемазанную жидкой грязью морду:

— Ты сейчас понесешь нашего мертвого товарища. На горбу. Начнешь брыкаться — умрешь так страшно, что даже нас стошнит от твоего вида! Понял, урод?!

Видно, у меня был весьма многообещающий вид, так как американец лишь придушенно кивнул, втягивая голову в плечи, после чего мы, подхватив раненого и убитого, быстро пошли в сторону от трассы. Ну сравнительно быстро — первые двадцать минут шли в темпе, а потом, перевалив очередной хребет, резко сбавили скорость, так как силы таяли с каждым шагом. Да еще усилившийся снег сильно мешал, заставляя скользить и падать. Но с другой стороны, тот же снег надежно прятал все следы.

А где-то километра через три добрались до балки, где под выворотнем спрятали тело Савельева. Заваливая землей и ветками труп человека, который вполне мог бы стать хорошим другом, я почувствовал, как защипало в носу и, мотнув головой, зло скрипнул зубами. Черт возьми, ну почему первыми всегда уходят самые лучшие? Вот с тем же Ивлевым у меня как-то отношения не очень складывались. Нет, мужик он волевой, грамотный и командир хороший, но не сложилось и баста. С Февралем же, наоборот — сразу скентовались. Наверное, из-за того, что этот парень по духу близок был. Спокойный, неболтливый, надежный. С таким хорошо и дружить и воевать. А теперь — все… Теперь Богдан только в памяти останется. Обидно…

И еще очень обидно, что подставился он исключительно из-за нашей нищеты. Блин, вот и не верь в предчувствия. Ведь не зря именно Савельев сожалел об отсутствии у нас СЗГ. Была бы хоть одна такая граната, Февраль остался бы жив. А что? Кинул такую штуку в машину и всё — несколько сравнительно безопасных секунд у тебя есть. А так ему пришлось надеяться только на испуг гражданских, едущих в «Лендровере». Мне, пока шли, Чиж обрисовал, как дело было. Если вкратце — БРДМ и «Шишигу» вывели из игры практически сразу. «Бардак» наглухо, а из горящего, прошитого пулями и осколками мин «ГАЗ-66», успела вывалиться пара особо живучих наемников, которых почти тут же накрыли «Шмелем». Но это «почти», как выяснилось позже, сыграло свою роль.

Ванька же тем временем, выполняя свою задачу и ни на что не отвлекаясь, просто успокоил парочку, сидящую на переднем сиденье «ленда». Расстрелял их, справедливо рассудив, что важные шишки располагаются сзади, а спереди находится лишь обслуга, в виде шофера и охранника. Выполнив основную работу, Чиж продолжал шмалять по машине, нагоняя панику на оставшихся в живых и не давая им ни открыть дверь, ни поднять голову. Стрелял, ожидая, когда группа захвата, состоящая из Ивлева и Савельева, сделает свое дело. И очень удивился, когда увидел, что к джипу бежит один Богдан.